28 лістапада 1937 г.

Щербаков Василий Карпович, 1898 г. рожд., урож. дер. Дубровка, Оршанского района, БССР, белорус, образование высшее. До ареста академик, научный работник Института истории Белорусской академии наук. С 1918 по 1937 г. состоял членом КП(б)Б, исключен за к-р троцкистские и националистические проявления, член президиума Академии наук.

Вопрос. С момента своего ареста Вы упорно пытаетесь отрицать факты Вашей контрреволюционной деятельности. Несколько раз Вы заверяли органы следствия о своей готовности разоружиться перед Советской властью, но всякий раз увиливаете от правдивых ответов на прямые вопросы следствия. Как активный участник антисоветского подполья в Белоруссии Вы изобличены. Прекратите запирательство. Отвечайте на вопрос, Вы признаете себя виновным в предъявленном обвинении?

Ответ. Да. Признаю. Я признаю себя виновным в том, что на протяжении ряда лет я действительно являлся, как справедливо Вами отмечено, активным участником националистнческой организации в Академии наук, где я наиболее беззастенчиво проводил свою антисоветскую деятельность.

Моя деятельность, как и вся антисоветская деятельность наших подпольных формирований, была направлена на реставрацию капитализма в СССР и присоединение БССР к Польше.

Вопрос. Целеустремленность антисоветских организаций в Белоруссии нам ясна без Ваших пояснений. Ваша роль в контрреволюционном подполье нам также известна. Не с этого начинайте. Расскажите, когда Вы лично стали на путь борьбы с Советской властью.

Ответ. Я прибыл в Минск в апреле мес. 1930 г. До приезда в Минск я в течение 7 лет работал на Украине, в г. Чернигове. Еще в 1923 г. там мною было совершено преступление перед партией и страной. Состоя в коммунистической партии, я пошел на попытку раскола единства этой партии. При выступлении Троцкого я пошел за его платформой и на одном из партийных собраний в Чернигове выступил с защитой тезиса Троцкого о молодежи.

Троцкистские проявления и неприкрытые националистические проявления 1930 г. неизбежно привели меня в объятия националистической контрреволюционной организации, нелегально действующей в Белорусской ССР.

Вскоре в том же 1930 г. я выпустил из печати свою книгу «Октябрьская революция и белопольская оккупация на Белоруссии». В ней я грубо искажал учение Ленина — Сталина о пролетарской революции, сделал упор на националистические установки.

Вопрос. Снова Вы говорите нам о вещах общеизвестных. Ваши «литературные труды» должным образом оценены общественностью на основе критики. С точки зрения разоблаченного врага Вы изложите следствию, к чему сводятся эти националистические установки, протащенные в Вашей контрабанде.

Ответ. В одном месте книги я писал, что многочисленная масса населения Белоруссии, состоящая из трудящегося крестьянства, ремесленников и пролетариата, составляла в Белоруссии в период, предшествующий Октябрьской революции, резерв революции.

В другом месте этой же книги я пишу, что, если бы белорусские националисты, ведя за собой массы, боролись против империалистического правительства Керенского в 1917 г., они бы объективно играли революционную роль; к сожалению, этого за белорусскими националистами мы не видим.

В этом месте также сознательно я скрыл факты того, что за период империализма национально-освободительное движение в колониях играет огромную революционную роль.

Таким образом, я сознательно и явно идеализировал контрреволюционных белорусских националистов.

В третьем месте книги я одну из частей контрреволюционной националистической партии БСГ квалифицирую организацией, которая якобы вошла в состав большевистской организации. В этом месте я протащил националистическую контрабанду коренности образования КП(б)Б — большевистских организаций и левой части БСГ. Между тем известно, что вся БСГ была контрреволюционной националистической партией.

В четвертом месте книги я писал, что КП(б)Б и Октябрьская революция и в 1918 г. совершила грубую ошибку, не поставив национальный вопрос на практические рельсы. Здесь я перенес ошибки отдельных организаций на КП(б)Б в целом, и этим самым мне удалось возвести клевету на Компартию Белоруссии.

Наконец, в пятом месте книги я националистическую организацию, так называемую «Белорусскую коммунистическую организацию», созданную по указанию Пилсудского для шпионско-контрреволюцонных целей в 1920 г., отнес к тем организациям, которые якобы объединились с КП(б)Б.

Вот главнейшие 5 националистических контрреволюционных установок, которые я преднамеренно протащил в этой книге.

После выпуска этой книги, во время моей работы в Академии, националистические проявления у меня еще более усиливались под влиянием известных националистов — Гончарика, Панкевича, Дружчица, Керножицкого, Коляды, Протасени и др., с которыми я установил связь в 1932 г.

Вопрос. Расскажите следствию о фактах Вашей практической контрреволюционной деятельности в Белоруссии.

Ответ. Совместно с Керножицким, Дружчицем и Пшеничным я проводил контрреволюционную националистическую деятельность в Институте истории.

1. Помимо протаскивания националистических установок в своих исторических работах среди членов нашей контрреволюционной группы велись часто националистические разговоры. В этих разговорах выражалось недовольство по поводу проводимой в БССР национальной политики. Велись разговоры о преследовании историков Белоруссии, допускавшие националистические извращения в своих работах, об изъятии книг Пичеты, Довнар-Запольского, Игнатовского, которые, по нашему мнению, должны быть использованы научными работниками. Неоднократно поднимался вопрос о том, как писать историю Белоруссии, имея в виду существование трудностей в протаскивании националистической контрабанды в виде освещения исторических деятелей в истории Белоруссии.

Данная группа националистических элементов Института истории существовала еще с 1932 г., после этого она в связи с отъездом в Москву Дружчица и уходом в КПЖ Пшеничного распалась.

2. В течение 1932— 34 гг. мною написано и выпущено из печати 2 книги и несколько научных статей. В книге «Очерки истории Белоруссии», ч. 1 (1934 г.) я сознательно извратил вопрос о белорусской государственности, называя Великое княжество Литовское — «Литовско-Белорусским государством». В этой же книге, а также в книге «Классовая борьба и историческая наука в Белоруссии» (1934 г.) нашли свое яркое отражение антисоветские и антинаучные положения исторической школы Покровского: социологизм, историческая непоследовательность, отсутствие характеристик исторических деятелей, чуждое марксизму определение сущности исторической науки (история — это политика, обёрнутая в прошлое).

3. В статье, помещенной в Малой советской энциклопедии (т. 1, второе издание), я дал политически неправильную характеристику БСГ 1903 г., называя ее народническо-мелкобуржуазной, тогда как она была националистической мелкобуржуазной партией.

4. Я пропустил вредительскую работу Керножицкого «Аграрное движение в Белоруссии перед империалистической войной», в которой повторяются аналогичные установки троцкистского порядка, что и в книге Дудкова: отрицается перерастание в революцию 1905 г., извращается учение Ленина — Сталина о трех лозунгах по крестьянскому вопросу, игнорируется национально-освободительное движение в Белоруссии. В книге «Аграрная реформа в Бобруйском старостве», написанной в 1930 г., протащена антиленинская теория Покровского о роли торгового капитала, дается националистическая установка о едином фронте борьбы крестьянства, казачества, в том числе и верхов его, и городского мещанства. Этим подменяется противокрепостническое движение крестьянства, движение разных классов якобы за национальную независимость Белоруссии в XV— XVI вв. Там же извращается марксово-ленинское учение о дифференциации крестьянства (признается дифференциация при феодализме).

В книге «Хозяйство крепостников Белоруссии в первой половине 19 ст.» в[оз]водится клевета на русский народ повторением утверждения Покровского о том, что русский народ возник якобы на костях инородцев. Указанием на то, что классовая борьба первой половины 19 ст. — борьба крестьян против крепостников подготовила революцию 1905 г., искажается учение Ленина — Сталина о подготовке революции 1905 года, выпадает в этом определении пролетариат — гегемон революционной борьбы.

5. В области подготовки и квалификации научных кадров Академии я проводил вредительство, в результате которого Академия наук на протяжении ряда лет была заполнена националистическими элементами. В Академии и сейчас чрезвычайно мало имеется подлинных пролетарских ученых с высокой квалификацией. В этом проявилась достаточно широко преступная деятельность контрреволюционной националистической организации, в том числе и моя как участника этой организации.

В течение 1931 и частью 1934— 35 гг. через мои руки проходил прием новых кадров в Академию, я допускал прием ряда враждебных Советской власти элементов. Молодые пролетарские ученые по истории Белоруссии не подготовлены и сейчас, БССР фактически осталась без этих кадров.

Цэнтральны архіў КДБ Рэспублікі Беларусь. Арх. справа на В. К. Шчарбкова.

* У канцы кожнай старонкі маецца ўласнаручны подпіс В. К. Шчарбакова.
** У тэксце допускавшие.
*** Так у тэксце.